Дачные традиции

До начала 20 века дачная жизнь считалась роскошью, которую могли позволить только знатные и богатые люди. Бурное дачное строительство развернулось вокруг железных дорог. Приоритетными считались населенные пункты, расположенные в часе езды по железной дороге от Петербурга. За Белоостровом, где проходила русско-финляндская граница, шли богатые дачные места: Оллила (Солнечное), Куоккала (Репино), Терийоки (Зеленогорск), Тюрисевя (Ушково). Уже с середины XIX века в России развивается средний слой городского общества, у которого не было родовых поместий, но он обладал достаточным количеством денег, чтобы «нанять дачу». Так, в начале ХХ века средняя стоимость дачи на все лето составляла от 50 до 200 рублей, цена дорогих дач могла доходить до 800-1000 рублей, а самые дешёвые комнаты стоили 15 рублей на сезон. В марте в газетах появлялись объявления, приглашения на дачную жизнь. Для петербуржца считалось обязательным выехать на лето с семьей из душного и пыльного казённого Петербурга. Это была настоящая «дачемания», которую современники называли ежегодным «великим дачным переселением».

Автор «Спутника по Финляндии» пишет: «В полуверсте от Белоострова поезд едет по железнодорожному мосту через реку Сестру, оставляя позади себя русско-финляндскую границу. Местность становится более сухою и лесистою. Полустанок Оллила (36 км.). Эта местность вполне подходит для тех дачников, которым необходимо бывать ежедневно в Петербурге, неудобно селиться в более отдаленных дачных районах. Ввиду дороговизны петербургских квартир, многие дачники остаются здесь на зиму. Цены на дачи здесь, сравнительно, высокие (от 400 до 900 рублей). Дальше по береговой линии сдаются на лето крестьянские дома в 2-4 комнаты ценою 80-160 рублей за лето. Лучшие дачи с прекрасным видом на залив расположены вдоль берега. От полустанка железнодорожный путь тянется вдоль Финского залива, берег которого на на протяжении многих верст застроен дачами и отстоит от железнодорожного полотна всего в полутора-двух километрах".
Еще через несколько лет авторы книги «Из жизни Петербурга 1890-1910-х годов. Записки очевидцев» пишут: «За Белоостровом шли дачные места по берегу Финского залива... Здесь стояли виллы с огромными участками... Постройки были настолько богаты, что дачи Репина «Пенаты», писателя Леонида Андреева выглядели скромно. Владельцы дач на береговых участках имели моторные и парусные яхты. Переезд границы не замечался. Проверки паспортов и таможенного досмотра не было. Вся Финляндская железная дорога обслуживалась финнами в голубых кепи и форменных тужурках. В Белоострове еще были русские жандармы. Деньги ходили общероссийские и финские марки из расчета 37 копеек. По обеим сторонам железной дороги был сплошной лес, который теперь очень поредел".

Владельцы первых дач были преимущественно зажиточными людьми.
Они строили себе великолепные здания с чудными парками вокруг. Очень многие из них принадлежали к петербургской немецкой и международной интеллигенции, не имевшей в отношении к Финляндии и финнов тех предрассудков, которые господствовали среди российских патриотических славянофильских и правящих кругов. Поэтому их отношения с местными жителями были хорошими и дружественными. Они жили здесь только летом и поддерживали тяготение к прогрессу многих жителей деревни. Между прочим, они оказали большую денежную помощь для строительства народных школ поселков. Первым, кто проводил здесь лето и стал инициатором освоения этих земель под дачи, был статский советник Рафаэль фон-Гартман. В 1898 году он построил роскошную дачу-виллу «Алиса» в центре Терийоки (Репино). Вскоре приобрели здесь земли друзья семьи и друзья этих друзей и построили дачи в чудной местности на берегу Финского залива, среди благоухающих хвойных лесов и дюн. Финский ювелир известной фирмы «Фаберже», Генрик Иммануил Вигстрём купил в Оллиле участок на современной улице Лесной. Другой мастер фирмы «Фаберже», Стефан Вякевя, часто проводил лето в Оллиле на даче своего зятя, Адама Херттуайнена, мастера по серебру. Херттуайнен был младшим поставщиком фирмы «Фаберже». Изготовлявшееся им столовое серебро продавалось через посредничество «Фаберже». После революции Херттуайнен поселился на постоянное жительство в Оллиле.
Многие петербуржцы возводили дачи на непригодных для земледелия песках и сдавали их в наем. Вслед за зажиточными людьми, у которых были собственные дачи, стали появляться люди других сословий и даже служащие, которые арендовали жилье у местных жителей. Сами хозяева жили в банях или наскоро построенных «летниках».
Приезжали сюда на отдых из Санкт-Петербурга и финны. По данным 1910 года в Петербурге проживало более 17 тысяч финнов. Они преимущественно занимались ручным трудом (сапожники, портные, часовщики, трубочисты, металлисты и ювелиры).
В 1895 году в поселке открылась народная школа. Она давала семилетнее образование. В Оллила функционировали магазины, лавки, аптека, фотоателье, театр, молельный дом, церкви и даже спортивный клуб.

В 1899 году участок земли в Куоккале приобрел знаменитый русский художник Илья Ефимович Репин. В честь римских богов-покровителей домашнего очага он назвал свою усадьбу «Пенаты». Здесь художник прожил 30 лет, до самой своей смерти в 1930 году. Здесь он и похоронен. По инициативе второй жены Репина Натальи Борисовны Нордман (1863-1914), каждую неделю в «Пенатах» устраивались «репинские среды», на которых собирался весь цвет русской интеллигенции.
Около десяти лет прожил в посёлке и Корней Иванович Чуковский. В 1913 году при финансовом содействии Репина Чуковский купил дачу у самого моря, рядом с Пенатами, которую Репин полностью перестроил для своего друга.
«Дача выходит в море нешироким и не покрашенным забором. Дальше от моря участок расширяется. Дача стоит на берегу маленькой речки. Она двухэтажная, с некоторым отзвуком английского коттеджа. У Корнея Ивановича кабинет на втором этаже.»
Соседями Чуковского по даче были писатель В.Г.Короленко, Н.Ф. Анненский - брат поэта-лирика Иннокентия Анненского. По воскресеньям у Чуковских собиралось много народу - как дачников, так и гостей из столицы. Спорили о символизме, о революции, о Блоке и Чехове. Обсуждали и читали не только новинки литературы, но и классическую и иностранную литературу. В Куоккале жили или отдыхали писатели Леонид Андреев, Иван Бунин, Максим Горький, поэты Давид Бурлюк, Василий Каменский, Осип Мандельштам, Татьяна Щепкина-Куперник. Художники Исаак Бродский, Борис Григорьев, Юрий Анненков. Оперный и камерный певец Федор Шаляпин, режиссер и драматург Николай Евреинов и другие.
Максим Горький был частым гостем в Пенатах у Репина. В Куоккале писатель поселился после событий «кровавого воскресенья» и месячного заключения в Петропавловской крепости. Жил на вилле Эрстрема, которая называлась «Линтула», вместе с гражданской женой Андреевой Марией Фёдоровной. Вилла не сохранилась.
Одно лето в гостях у Чуковского прожил Владимир Маяковский, «шатаясь пляжем», он вышагивал по берегу залива раскалённые строки своей первой поэмы «Облако в штанах» (1915). Молодой поэт тогда очень нуждался и установил «семь обедающих знакомых»: «В воскресенье ем у Чуковского, в понедельник — у Евреинова и т. д.».
Русские большевики в 1905—1907 годах называли Финляндию «красным тылом революции». В Куоккале у них была своя резиденция — дача «Ваза», служившая центром фракции большевиков. На даче жил Ленин, который руководил РСДРП, редактировал партийные газеты и занимался политической публицистикой. Дачу посещали многие видные большевики. Нелегально сюда приезжала Роза Люксембург после освобождения из тюрьмы Варшавы.

В начале 20 века в дачные сезоны в зеленые хвойные леса и на взморье устремились многочисленные театральные труппы.
В 1905 г. на сцене летнего театра впервые поставили пьесу А.М. Горького "Дети солнца".
В апреле 1907 года на перешейке появился уже известный и скандально- модный театральный режиссер Всеволод Эмильевич Мейерхольд.
Театр в Оллиле с пристроенным балконом-навесом и «раковиной» для оркестра был расположен в прекрасном месте, почти на самом берегу моря, менее чем за километр от «Пенатов». Здание театра не сохранилось. Нет даже остатков фундамента, но известно, что он находился среди сосен на берегу, примерно против того места, где сейчас остановка автобуса «Солнечное ул. Ленинградская».
Газеты писали: "На ст. Оллила существует "музыкальная студия" на самый современный образец. Недавно дирекцией "студий" был устроен "вечер инсценированной камерной музыки", на котором, между прочим, был исполнен танец Саломеи из музыкальной драмы Р. Штрауса (исполнительница г-жа Аксарина). Во время исполнения этого танца публика разделилась на две резко противоположных группы: в то время, как одна часть публики бурными аплодисментами приветствовала полный смелости и порывов танец Саломеи, другая часть, очевидно из "нравственных" соображений не менее бурно протестовала....".
Народный дом «Прометей», как называли театр, был куплен Репиным на имя своей жены Натальи Борисовны. Туда была перенесена библиотека (в основном из книг, подаренных авторами. Там читались лекции с «волшебным фонарем и туманными картинками» (так называли тогда простейший проекционный аппарат и получаемые при его помощи изображения). В театре читали лекции Чуковский, Морозов и те ученые, с которыми был дружен Репин. Там же в 1911 году, в качестве эксперимента, был устроен первый в этих местах детский сад.

После Октябрьской революции Оллила оказалась на территории Финляндской республики. Граница с Советской Россией прошла совсем недалеко - по реке Сестре около Сестрорецка.
Толпа русских дачников моментально исчезла. Дачи стояли пустыми и без присмотра, красота их начала блекнуть. Ветер дул в окна, зимой снег продавливал крыши. Фонтаны исчезли, парки одичали, дорожки заросли травой. Оставшиеся в Финляндии хозяева русских дач или исчезли в вихре революции, или жили в бедности, как эмигранты.
В период с 1930 по 1940 год была утрачена дача «Ваза» — то ли ее разобрали, то ли она сгорела: финнов большевистские реликвии вряд ли интересовали. В «Пенатах» доживал свои годы одинокий, лишенный прежнего блестящего общества Илья Репин.
В 1925 году разобрали каменную церковь Смоленской иконы Божией Матери.
В ноябре 1939 года Куоккалу захватили советские войска. В конце августа 1941 года её вновь заняли финны, а в июне 1944 года разрушенная войной Куоккала окончательно стала советской. От усадьбы «Пенаты» остались лишь обгоревшие руины.
После войны жизнь в пос. Куоккала начала возрождаться. На место финнов переселились новые люди, приехавшие сюда из разных уголков Советского Союза. Дача Чуковского перешла в собственность Управления дачного обслуживания Ленисполкома. Права на неё обласканный советской властью К.И.Чуковский так и не смог вернуть. Постепенно ветшающий дом, не имеющий охранного статуса, сгорел в 1986 году. Сейчас на месте дачи находится территория за рестораном «Токио-сити".
Пенатам повезло гораздо больше: 24 июня 1962 года воссозданный дом Репина открыл свои двери в качестве музея.

В 1948 году Оллилу переименовали в Солнечное, обосновав это тем, что селение располагается в «самом южном и высоком» месте района.
Поселок насчитывал около 1000 человек, в основном это были колхозники, которых набирали с различных областей Центральной России. Был организован колхоз, выдавали скот, людей селили в уцелевшие финские дома по 5 семей в один дом, давали участки от 6 соток до гектара, Финских домов на всех не хватало, в поселке появились бараки.
Затем начали организовывать Дома отдыха, превращая побережье в северный курорт страны. Появились дома отдыха Взморье, Солнечное, Гипроалюминий, садоводство Цветмет, строятся гос.дачи.
Государственные дачи были построены по типовым проектам в конце 1950‑х и в 1960‑х годах. В каждом — три комнаты, две большие летние веранды, кухня, две прихожие, кладовка, туалет и отдельное помещение для отопительного угольного котла.
От местной водокачки к каждой даче был подведен индивидуальный кран, однако горячей воды в них не было, равно как ванны или душа. Водопровод действовал только до минусовой температуры. Зимой же за водой все ходили на колодцы.
Вся «роскошь» гос.дач состояла в том, что каждая дача в обязательном порядке была оборудована цветным телевизором, имелись в наличии телефон с городским номером, трехпрограммное радио и пятирожковая люстра с матовыми плафонами в большой комнате. Некоторые из партчиновников разводили самые обычные огороды — с картошкой, огурцами в парниках, клубникой, цветочными клумбами и даже яблоневыми посадками антоновского сор­та.
Обслуживал обкомовские дачи целый штат: сантехники, дворники, плотники и столяры, электрики, кочегары-истопники, мастер по ремонту телевизоров. Все они жили рядом. Круглый год территория содержалась в идеальной чистоте и порядке.
Помимо высопоставленных чиновников, которые жили на дачах ближе к заливу, были и дачи, которые в 1965-м были переданы профсоюзу работников народного образования и науки.
На них отдыхали профессора, артисты, певцы, ученые, директора предприятий, ректоры вузов, редакторы газет .
Местной знаменитостью был живший в Солнечном бывалый полярник Владимир Баранов.
Одним из знаменитых дачников Солнечного был Л. Н. Гумилев, проживавший после войны в обычном дачном домике. Артистка театра и кино Нина Ургант постоянно снимала дачу № 100 по 1-й Зеленой улице, знаменитый оперный певец Борис Штоколов проживал в Солнечном долгие годы, с 1970 года.
В бывшем Молельном доме открыли кинотеатр, библиотеку, по субботам проводились танцевальные вечера. Ежедневно до конца 70-х годов там крутили фильмы, в сборных концертах выступали артисты театра и кино.

Дух дачной жизни на побережье прекрасно описал известный академик, ученый-филолог Дмитрий Сергеевич Лихачев: «На северном берегу Финского залива располагались дачные места, где жила по преимуществу интеллигенция, склонная к творческому бунтарству... Жизнь дачной местности летом была совершенно непохожа на современную. Дачники постоянно общались, ходили друг к другу в гости, обсуждали все новости - как газетные, так и местные. Каждый заботился о своей репутации, о том, что о нем говорят. Наряжались не только для того, чтобы похвастаться своей портнихой, но и чтобы создать «свой образ». Мария Альбертовна Пуни одевалась экстравагантно, другие - подчеркнуто скромно или «строго»- в аристократическом вкусе...
Самые счастливые воспоминания детства связаны у меня с пляжем. Я помню дни, с утра проведенные на пляже у своей будки. Эта будка была непременной принадлежностью сдаваемых дач. И вот весной, как только дачники переезжали на нанятую ими дачу, хозяин водворял будку на воз и вез ее на пляж, где вместе с моим отцом они выбирали место для «нашей» будки. В будке хранились шезлонги, купальные костюмы, игрушки… К морю уходили на целый день, брали с собой молоко и завтрак. От пляжа в море шли мостки, с которых было весело кувыркаться в воду. Мостки были и частные, и общественные — за деньги. По воскресеньям на пляже где-нибудь играл оркестр: это означало, что было благотворительное представление».